Немного поэзии - немного прозы

Вика посоветовала мне завести страничку в "Творчестве". Буду сюда вносить вещички своего творчества.

— Батя, а как выглядит Эдера? — мальчонка с любопытством посмотрел на отца.
— Да страшнючая она: кожа зеленая, глаза тоже болотного цвета, а волосы так переплелись со всяким бурьяном, что уже и не видно их настоящего цвета! — ответил сыну егерь Васлав, убирая различный зимний мусор со своего двора. — А еще это — злая лесная колдунья, поэтому лучше ее лишний раз не беспокоить.
Эдера случайно подслушала этот разговор и очень рассердилась:
— Значит, я очень страшная? Ну погодите у меня!
На следующий день в Огрии появилась очень странная торговка с зелеными кошачьими глазами и в восточном тюрбане. Она продавала крем для лица, который делал кожу зеленой, парик из зеленых волос и зеленые контактные линзы. Удивительным образом ее товар горожане сметали с прилавков. Буквально через час Огрий наполнился зелеными человечками.
Даже в пантеоне богов произошли странные перемены. Аладею ничуть не смутила мода на зеленый цвет, ведь она, итак, от рождения имела изумрудный цвет кожи, а сейчас оказалась брендом. А вот Шеара буквально помешалась на новой моде — даже ее весенний бал имел зеленый дресс-код. Уважаемые магмары с ужасом смотрели на позеленевших людей.
— Ну, нам, магмарам, не привыкать к зелено-огненным цветам тела, а вот люди и даже некоторые богини… — воевода Гидвер браво крутил пальцем у виска, делая доклад Веркирию. — Люди стали такими, словно их тролли покусали!
Веркирий хохотал, слушая забавную историю от воеводы, случайно встретившего позеленевшую верховную богиню и старца Багурона с ядовито-зелеными волосами и бородой, чьему внешнему облику позавидовали бы даже хиппи, если бы таковые обитали в мире Фэо.
Кикимора Фуррация, наконец-то, стала в тренде, теперь никто ее не называл больше кикиморой, а ее поклонники с утра до вечера бренчали на домрах, посвящая хозяйке Волчьей пустоши свои баллады. Богельф тоже стал считаться первым женихом на деревне и очереди из девиц, желающих выйти замуж за принца болот, выросли до О`Дельвайса.
А в это же время на Опушке света егерь Васлав протянул сыну руку с заветной мазью и сказал:
— Последнюю баночку ухватил, сынок! Нынче все хотят быть красивыми!
Глаза Эдеры, которая пряталась за огромным стволом дерева, загорелись недобрым огнем, а губы искривились в подобии улыбки: королева лесных нимф знала толк в колдовстве.
Мода — странное явление: она может совершенно разрушить все эталоны красоты, а уродство возвести в ранг совершенства.

Когда весна вздохнула в неге томной
И звездоцветы важно вышли из земли,
Дух ветра встретил деву- незнакомку,
Тоскуя страстно о безоблачной любви:

" Кто ты, дитя, чей взгляд нежнее неба,
Чье тело — из звенящих водных струй?
И образ твой таинственно-волшебен.
И молит всё во мне: “Мой ангел, околдуй!"

В глазах твоих мерцает свет Мирроу,
А в локонах запутались прохладные ручьи.
Ты тронешь арфу — с чувственной струною
Открой же имя мне, прошу, и не молчи!”

Речная дева улыбнулась Ветру чуть игриво,
А он тревожил зыбь ее тоскующей волны,
И легким бризом над речным обрывом
Ей обещал дыхание танцующей весны.

Потом томился, и, боясь отказа,
Тайфуном бил, сердился невпопад.
Он приносил ей аромат Мистраса,
А иногда от йети колкий снегопад.

Она смеялась, жемчуга роняя,
Журчал напевом дивным голосок.
А Ветер плакал, ливнями рыдая,
Не чувствуя, что он не одинок.

Когда же сил уж не было бороться
За руку, сердце и вниманье девы той,
В сосуд хрустальный поместил он розы,
Сказав: “Прощай, не быть моей женой!”

А водяные розы задышали нежно,
Сверкая россыпью предутренней росы.
Вздохнула Дева, и запел безбрежно
Весь Райский уголок от той слезы.

Звенела арфа Лайя Цинь, и лунный
Ее изгиб пророчил всем влюблённым
Блаженство, счастье, но рыдали струны
И жалили созвездьем Скорпиона.

Но их влекло и счастье, и страданье,
Попав в силки любви, как хабус — в невод,
Она представилась, качнув цветы в тумане:
“Влюблённая навек — Речная дева”.

Будильник противно задребезжал, словно звенит полуржавыми колокольчиками стада полудиких зорбов на водопое. Мясник Боров недовольно вытянул руку и, не открывая глаз, стал шарить по прикроватной тумбочке ладонью. Заключив в свой массивный кулак виновника шума, Боров грозно потряс прибор в воздухе и швырнул о стену. Будильник жалобно пискнул и покорно замолчал. Какое-то колёсико покатилось по полу. Мясник недовольно поморщился: полгода кидал так будильник и ничего, а тут…
“Эх, придется нести его на починку к Авелиусу”, — горестно вздохнул мясник и, наконец-то, поднял своё могучее тело с лежанки.
Этот дородный детина любил понежиться в кровати до восхода солнышка, но ему почти всегда приходилось вставать совсем рано — еще до того момента, как заря развешивала свою алую вуаль над удивительными землями Великих драконов. На заре было прохладнее работать, но самое главное — было меньше ужасных надоедливых насекомых, что буквально оккупируют потное тело в полдень и вредны и опасны для тушек скота. Днем же мясник устраивал себе послеобеденный сон, чтобы ближе к вечеру вновь приступить к своей работе. А свою работу он обожал. Соседи станицы Дыбрач побаивались мясника, видя, как тот после очередного забоя скота выходил с окровавленными руками из своего сарая или мясной лавки. Мясник бравым шагом направлялся к ведрам, наполненным холодной водой из колодца, и выливал на себя спасительную влагу. Про мясника любопытные кумушки любили распускать различные сплетни.
— Представляешь, говорят, что Боров загубил немало невинных душ! — сплетничала одна соседка другой.
Но больше всего разговоров ходило про холостую жизнь мясника.
— Завидный жених и холостой! Здесь что-то не так! — твердили соседки. — Такой амбал и жену с одного удара порешит!
Но как бы то ни было, а мясник был очень популярным и уважаемым гражданином Хаира. С ним хотели дружить абсолютно все горожане, ведь от мясника зависело качество котлет, отбивных, мясных рулетов, копченых ножек кодрагов! А это был очень весомый аргумент в пользу рейтинга Борова!
Но больше всего за Боровом любили наблюдать мальчишки Магмарии. Они становились на цыпочки и с огромным удовольствием заглядывали в окна, чтобы увидеть, как ловко мясник разделывает туши зорбов и кодрагов. Грязные личики детворы постоянно виднелись в окнах мясной лавки. Мясник бурчал, грозил мощным кулаком в сторону юных магмаров, а в его морщинах пряталась задорная улыбка: когда-то и он наблюдал так за работой своего отца, потомственного мясника.
Мясник редко делал выходные, но сегодня, 8 Марта, был особый для него день. Сегодня он хотел порвать со своей холостяцкой жизнью окончательно, поэтому на двери мясной лавки красовалось объявление: “8 Марта лавка будет закрыта!”.
Аккуратно нарезав грудинку кодрага, он кинул сало с прослойкой на горячую сковородку. Сало приятно зашкварчало и дивный запах сытости распространился по избе Борова. Он взял ковш, зачерпнул ледяной воды из ведра, стоящего рядом с печью на лавке, и ловко плеснул воды на угли. Угли зашипели, задымились. Боров кусками ворохов и кочергой вновь растормошил пламя. Мясник знал толк в готовке мяса! Такое сало получалось “с дымком”. Его божественный вкус, наверняка бы, оценили даже боги и богини мира Фэо. Боров немного вспотел от жара печи, поэтому вновь зачерпнул свежей воды из ведра и залпом осушил ковш. Затем десяток яиц дружно полетел на сковородку. Завтрак был чудесным! Боров понимал, что перед предложением руки и сердца он обязан хорошо подкрепиться.
Еще вчера мясник о своем решении рассказал своим друзьям в трактире.
— Не может быть! — укротитель Орфин, поставляющий мяснику зорбов, от удивления даже выронил изо рта сигарету.
— Кто же эта счастливая девушка? — интересовался другой закадычный друг мясника — Лесник Хорхен, чьи поставки диких кодрагов из Звиглодского леса были очень нужны Борову. — Это должна быть какая-нибудь пышечка из Хаира, которая будет баловать мясника вкусными котлетами каждый день!
— Нет, друзья! Я сам ее буду баловать котлетами! — браво пробасил Боров.
Хорхен и Орфин недоуменно переглянулись.
— Она что не умеет готовить? — глаза Орфина полезли на лоб, а Хорхен от неловкости закашлялся.
— Так кто же эта бездель…— увидев грозный взгляд Борова, лесник быстро скорректировал фразу. — Эта дива?
— Фея Тиндолин! — радостно выпалил Боров.
В трактире повисла загадочная тишина. Постояльцы питейного заведения с интересом обернулись в сторону мясника.
Видя насмешливые взгляды друзей и пьяниц трактира, Боров выскочил из кабака, обиженно хлопнув дверью.
— Они меня совсем не понимают! Ну ладно бы всякие алкоголики, но друзья детства! — с таким обиженным на весь мир настроем мясник завалился спать на лежанку…
Вкусный завтрак и сон разогнали тучи над головой мясника. Сегодня был его заветный день! Естественно, что Боров заказал заранее обручальное кольцо у ювелира Корундума. Правда, оно было необычным: на кольце были отлиты из чистого золота фигурки зорба и кодрага, а в их глаза вставлены алмазы чистейшего образца. Боров ликовал от такой чудесной ювелирной работы и с благодарностью отнес около ста килограммов лучшей вырезки мяса зорбов для великого мастера.
Но букет был еще большим произведением искусства! Мясник собственноручно закоптил ножку кодрага и украсил ее цветами.
Надев свои лучшие рубашку и штаны, Боров отправился на Ярмарочную площадь, где жила дама его ночных воздыханий.
Фея Тиндолин завтракала: она мило посасывала с помощью соломинки коктейль из цветочной пыльцы, когда в ее маленький домик буквально ввалился огромный мясник Боров, загородив своим телом дверь.
Фея с ужасом смотрела на незваного гостя. А мясник стал на одно колено и с жаром сердца пробасил:
— О дама моего сердца, прими в качестве моего подарка на 8 Марта мои сердце и руку, а также обручальное кольцо и свадебный букет.
Фея испуганно взмахнула крылышками, пытаясь сбежать из своего дома от таких жарких излияний мясника, но это было невозможно. А затем она, заикаясь, испуганно произнесла:
— Мясник Боров, мы слишком разные! Я — вегетарианка, а ты, ты, — Тиндолин сделала акцент на слове “ты”, — ты мясоед!
— Тиндолин! — мясник театрально поднял руки к потолку домика феи. — Ты не представляешь, какие чувства испытываешь при виде и аромате шкворчащего на сковороде сала!
Мясник протянул фее огромный свадебный букет. Фея стала нюхать цветы, а потом до нее донесся аппетитный запах копченой рульки.
И фея не удержалась: откусила кусочек.
Через минуту перед Боровом стояла уже не хрупкая феечка, а дородная женщина в теле, а фиолетовые крылышки феи висели, как тряпки.
— А где моя невеста? — с ужасом воскликнул Боров.
— Если фея перестает быть вегетарианкой, она превращается в фею-мясоедку! — кричала Тиндолин, размахивая мясными топорами, которые вдруг оказались в ее руках. — Ну и где тут туши зорбов?
Фея принимала Борова за туши скота. Ситуация была очень опасной. Мясник, убегая восвояси, выхватил букет из рук Тиндолин и швырнул его на крыльцо.


Будильник противно зазвонил. Мясник Боров ударил его о стену и прошлепал босыми ногами к ведрам с водой. Его мучила дикая жажда.
Прохладная вода приятно освежала. А в это время на сковородке жарилась яичница с салом. Отрезав кусок ржаного хлеба, мясник радостно вздохнул: сегодня, 8 Марта, он, наконец-то, признается фее Тиндолин в своей любви!
Вот и домик феи. Мясник поднимается на крыльцо и видит… Точно такой же букет с копченой рулькой, что он приготовил своей возлюбленной.
С рыком загнанного хромого тигра Боров ворвался в домик ничего не подозревающей феи:
— Изменница! Так вот цена твоей любви!
Мясник указывал на букет, мирно лежащий на крыльце.
— Я не знаю, откуда он взялся! — Тиндолин ничего не понимала в странном поведении гостя.
— Я тебя полюбил, а ты мне изменяешь с каким-то другим мясником! — с этими словами мясник бросил свой букет к первому и, хлопнув дверью, удалился, оставив фею в недоумении.
Вечером в трактире пьяный мясник рыдал, как ребенок, размазывая слезы и грязь по своему лицу.
— Надо выследить, что за новый ухажер появился у твоей невесты! — предложили Хорхен и Орфин.
А Боров погружался в сон…



Будильник звонил и звонил, пока мощный кулак не опустился ему на кнопку, вдавливая ее в корпус. Мясник устало протер глаза. Прошлепал к лавке с ведрами, напился воды из ковша. Есть не хотелось. Он вынул из подвала кусок аппетитного сала и, покрутив мясной деликатес, положил обратно. Впервые в жизни Боров решил не завтракать.
Сегодня, 8 Марта, он поставит крест на своей холостяцкой жизни!
Мясной букет и кольцо были у него в руках.
А вот и домик Тиндолин.
Что же он видит? На крыльце лежит два таких же мясных букета, как он сделал для Тиндолин.
— Да ты мне изменяешь с двумя мясниками! — Боров кричал на крыльце, бросая свой букет туда же.
Вечером Хорхен и Орфин божились другу, что никого, кроме самого мясника Борова, они не видели!
— Вы уснули! — не верил им Боров.





Будильник — яичница — мясной букет…
Снова будильник.
Будильник…
На крыльце феи красовалась уже гора мясных букетов.
— Да тут живет девица легкого поведения похлеще, чем путана Магдалена, — орал на всю Ярмарочную площадь мясник, еле выкарабкиваясь из мясных букетов. — И главное все ее хахали — мясники! А еще называет себя вегетарианкой! И откуда в Хаире развелось столько мясников?
Фея Тиндолин не понимала, откуда взялась такая огромная гора мясных букетов, что буквально до крыши завалила ее небольшой домик.
Но самое странное, что вечное 8 Марта было лишь у мясника Борова! Остальные хаирцы продолжали жить обычной городской жизнью, правда, мясная лавка продолжала быть закрытой, а листок с надписью “8 Марта лавка будет закрыта!” давно выгорел от лучей палящего Мирроу.
Как же магмары жили без мяса? Очень просто. Они воровали мясные букеты с Ярмарочной площади. Недовольными были всего два магмара — Хорхен и Орфин, ведь они лишились дополнительного заработка. Поэтому они написали прошение верховной богине Шеаре с просьбой разобраться, что произошло в Хаире.
Шеара посмотрела в волшебное зеркало и рассмеялась: мясник Боров вплел в свой букет хосту, которую используют в своей магии колдуны высшего звена. Так получились петли времени, куда и угодил “восьмимартовский жених”.



Будильник — яичница — мясной букет…
Счастливый мясник дунул на пену шиз-пива и пробасил:
— Больше никаких фей! Я, кажется снова влюблён!
Лесник и укротитель зорбов вздохнули с облегчением, а Боров продолжил:
— В красотку Мэри!
— В чужестранку? — лесник закричал на весь трактир, отчего посетители кабака уставились с интересом на их компанию.
— Она любит мясо, как и я! — оправдывался Боров.
— Но явно не мясо зорбов! — с укором сказал Орфин.
— Ну и что? Я ей буду делать мясные букеты на 8 Марта! — Боров мечтательно закатил глаза к потолку.
— Где-то и когда-то мы это уже слышали, — Орфин и Лесник дружелюбно похлопали Борова по плечу и рассмеялись. — Только хосту, пожалуйста, не используй больше в свои мясные букеты!

— Нет, вы слышали? У Рогги появилась в Адском зверинце новая игрушка! — сердился Зной.
— А как же мы? — Предводитель настороженно посмотрел в сторону арены.
— А мы — прошлый век! — Зной так сжал свои мощные кулаки, что пары огненного воздуха полетели в разные стороны, словно клеширы, разбегающиеся из котла, пока их красотка Мэри не обдаст кипятком
— Кто же это? — Предводитель так надавил на старинный череп, что неприятный звук распространился по зверинцу.
— Небесное усиление проклятой королевы Селесты! — буркнул Зной.
— Фу! Баба! — презрительно протянул Предводитель и с пренебрежением кинул череп в толпу зевак. Череп ударился о стену манежа и рассыпался в прах, повеселив зрителей. После чего Предводитель достал новый череп из походного рюкзака.

Рогги довольно потирал руки: его шутливая неделя в землях Великих драконов удалась: никто из воителей не ожидает подобной “свиньи” от него! А он ее обязательно подложит в День дураков! Зал рукоплещет. Ставки растут. На огромных цепях выводят его новую рабыню — Селесту. Черные губы королевы застыли в усмешке. Не зря Рогги пожертвовал своим троллем Ауром — рассвет леди Марии заставил Селесту покорно прошествовать в его зверинец! Этот обмен показался Рогги очень выгодной сделкой.
Толпа воителей, обнажив свои мечи и кинжалы, кидается на ожившее проклятье Эргама, но тут же соблазн Селесты убивает всех самых храбрых мужчин. Но и воительницы тоже сгорают под холодным взглядом Селесты.
— Ешьте жабросли! — кричит, умирая, командир отряда.
На Рогги находит умопомрачение… И на Аура, и на Предводителя тоже. Все начинают есть жабросли — траву, видом и пресным вкусом похожую на мох, добываемый во время снежных игр в северных землях. Рогги и его питомцы под действием соблазна королевы тоже лезут в бой. Их тела корчатся в смертных муках.
У входа в зверинец стоит леди Мария и с интересом наблюдает, посмеиваясь: она единственная выжила в бою с Селестой.
Заглянув в черные глазницы исчадия лабиринта, Мария коварно улыбнулась:
— Ну что, милочка, организуем в Эргаме свой Адский зверинец? Кстати, Подгорный тролль Аур «Недовольный» будет теперь жить с тобой в подземном тронном зале. А то слишком велика твоя жилплощадь, вот и нашла тебе квартиранта!
Селеста шипит до тех пор, пока леди Мария не дергает ее за стальной поводок, отчего ошейник шипами впивается в шею пленницы. Капли черной крови падают на земляную насыпь манежа.
А к ногам коварной леди Марии катится репа лабиринта.

Сладостные мечтания следопыта Фергаса

Закачалась Луна, где звезда со звездой говорила,
По земле заструился полночный волнительный свет.
И мотив о любви прозвучал со стремительной силой.
Следопыту Фергасу мечталось, а может, и нет.

В эту среду с какой-то угрюмой ужимкой Фаттара
В ливни майские вырос в траве дождевик.
И в ночи, словно спутник небесный и всполох пожара,
Заалел от земного стыда из травы огневик.

Птенцу Гур гребешок чистит взрослая птица,
Серебристые лини в привычной из ила среде
Бьют хвостами. И озера гладь серебрится.
— Андорвэн, ты подобна известной звезде!

Темных эльфов царица снимала свой шлем и смеялась.
Костяным гребешком свои косы она закрепляла.
— Где твой лук, о Фергас?
Но на сердце была лишь усталость.
И опущено снова пред боем кровавым забрало.

На песчаной косе Баллаурского лишь океана
Распласталась в сиянье Мирроу морская звезда.
Но, надев дождевик, следопыт будет ждать неустанно,
Что омоют все раны души или ливни, иль просто слеза.

И казалось Фергасу, что гладью с алмазами вышито небо,
Все надежды на чувства чудовище эльфов забра́ло давно.
Может, пахарь наточит косу́, и, взяв лука и хлеба,
В бездне звезд разольет из трактира хмельное вино?

Но хотелось Фергасу познать все загадки гордыни,
Почему он мечтает, мотивы поступков постичь…
Обещал он скоплению звезд;
— Я твой спутник отныне…
Но безмолвствовал мир в свете сальной свечи.

А Фергас всё мечтал, нерушимо, и зябко, и робко,
В целом свете такой неземной красоты не найдя,
От Басгории, Призрачной Дали до Дымных до сопок,
Проклиная, что мир от войны не спасти заклинаньем дождя.

Только зерна граната рассыпались в бездне, играя,
Он сдавался мечте своей в сладостный, призрачный плен.
И сверкали гранаты в короне с цветением позднего мая.
Но созвездью шептал следопыт:
— Будь моей, Андорвэн!

Ночь растаяла,что мимолетный роман, по привычке,
И на лавке остался лежать многотомный роман.
В лавке гоблина купит Фергас две коробочки с воском и спички
И поймет, что все звезды — желанный и сладкий обман.

Маленький мальчик в ФЭО попал
Дряхлых скелетов побить он мечтал
Но мир ФЭО жесток и суров,
Не терпит он детских, наивных слов.

Вдруг из-за кочки, словно призрак ночной,
Вырос магмар-скальпорез, с косой боевой
Быстро расправа случалась во мраке
Крысы к рассвету доели труп бедолаги

В ФЭО осталась лишь память о нем,
О храбром сердечке, пронзенном живьем
Пусть станет уроком для тех, кто придет,
Что мир этот беды и смерти несет.

Балагуры

***

Надрывно, даже нагло раздавалось жабье вибрато в Лукавой заводи, а из воды наблюдали любопытные глаза ундины за двумя странными в этих местах фигурами. Старец Веркикий недовольно скрежетал своим старческим голосом:
— Гидвер, ну ты представляешь какой оказался подлец!
Гидвер понимающе кивал головой в знак согласия со словами старца.
— Ох, зря мы этого подлеца раньше не посадили, зряяяя, — протягивал слова Веркирий, нервно стуча носком сапога о прибрежные валуны.
— Так точно, — браво отчеканил слова воевода, отчего испуганные жабы дружно попрыгали в воду.
— Тише ты! — прикрикнул старейшина, — Хватит “такточить” на весь пруд! Ты лучше бы нашёл противоядие от нашей беды!
— Я военный. Моё дело — выполнять приказания, а не фонтанировать идеями, — с укором возразил Веркирию Гидвер, — Лучше ты, отец родной, сам придумай, как спасти ситуацию, а я уже подсоблю тебе.




До недавнего времени всё во владениях Великого Стриагорна было замечательно: белое было белым, а черное было черным. Воры сидели в тюрьме, купцы торговали, очереди из просителей и жалобщиков к правителю Хаира все росли и росли. Пока не приключилась весьма странная история. Вор Чигрик начитался книжек из других миров и стал играть в известного детектива. Клетчатое кепи и трубка, наполненная ароматными хаирскими травами, стали его постоянными спутниками, а еще лупа да бесконечные фразы типа “Это же элементарно, мой дорогой друг”. Самое ужасное то, что, имея воровской опыт, вор Чигрик буквально на корню уничтожал все кражи в мире Фэо.
Купец Галаш привез небольшую контрабанду из Огрия: шкуры пхаддов. И надо же было такому случиться, что Чигрик обратил внимание на прилипшие к кафтану Галаша. Бывший вор сначала крутил волосок в руках, потом крутил лупой, а уже за тем припечатал правдой Галаша:
— Никак контрабанда? — Чигрик Холмс пристально посмотрел на купца. — А налоги в казну города уплачены?
Купец нервно достал носовой платок из кармана и стал им вытирать пот, предательски выступивший на лбу.
Чигрик изящно постучал костяшками пальцев правой руки по лбу незадачливого контрабандиста и пробасил:
— Что же вы, дорогой товарищ, небось и декларацию на ввоз импорта не оформили?
Галаш судорожно сглотнул и прохрипел:
— Какую такую дек…
Таких слов купец и отродясь не слышал!
Чигрик рьяно перебил нарушителя:
— Это же элементарно, мой дорогой друг! Придется у вас конфисковать нелегально ввезенный товар!
Веркирий, конечно, знал об иноземных товарах купца, но всегда и купец, и старейшина успешно делили шкуру неубитого медведя, а точнее убитого. Веркирий получал очередной мягкий коврик для спальни и был чрезвычайно этому рад. Но в этот раз выгодная сделка Галаша и Веркирия сорвалась.
В другой раз гном Серафим не все цветы своей оранжереи указал в налоговой декларации. Он это делал всегда, да и красивые букеты гнома очень нравились супруге Веркирия. Чигрик же пересчитал всю ферму Серафима, не забыв в ведомость о доходах включить даже чертополох и омелу, которые были сорняками в ботаническом саду гнома.
Жена пьяницы и завсегдатая трактира Поликарпыча тоже попала под “воровскую” статью Чигрика. Зная, что муж пропивает все до нитки, бедная женщина прятала заначку от непутёвого мужа, но Чигрик посчитал, что это обман, и помог вечно пьяному горемыке найти спрятанные деньги.
Странное дело, пока Чигрик был воришкой, люди его побаивались, но относились к нему доброжелательно. Правильный Чигрик вызывал лютую ненависть в сердцах горожан.
А совсем недавно у колдуньи Бругильны пропал аппарат зельеварения, и запутанные тропинки следствия привели новоиспеченного мистера Холмса к дому Веркирия…




— Гидвер, ты не представляешь! Этот нахал Чигрик влетел в мои покои и обвинил меня, правителя Хаира, в воровстве! — Веркирий поднял с земли камешек и бросил его в шумливую жабу. Жаба квакнула и плюхнулась в воду.
— А я, может быть, эту штуку взял позаимствовать! Мне нужно крепких напитков наделать на день города! Я же из благих побуждений!
Веркирий бил себя в грудь и заискивающе заглядывал в глаза Гидверу.
— Так точно! — браво рапортовал воевода.
Из воды вынырнула полуобнаженная ундина и, видя смущение на лицах мужчин, хихикнула.
— Я вам готова помочь, господа! — пропела Маэли. — Мне тоже прежний Чигрик нравился больше. Чигрик Холмс нашел недостачу у меня в жемчугах! Разве это не кодрагзигство?
Ундина хлопнула длинными ресницами и рассказала свою историю:
— Господа, это — Чигрик из иного мира. Я видела, как открылся портал и он выпал из светящегося круга. А потом я слышала, что он пленил нашего воришку и приковал его цепями в Логове крэтсов.
— Ничего себе! — глаза Веркирия полезли на лоб от такой новости. — Дорогуша, если это подтвердится и мы вернем нашего Чигрика, ты будешь самой желанной персоной на Дне города!
Старейшина радостно тряс ундину за руки, а ундина, грустно посмотрев на свой хвост, недоуменно пожала плечами.




Наконец-то, Веркирий был счастлив. Детвора плела гирлянды из живых цветов и украшала ими гостей. В Дартронг въехала телега, запряженная королевскими элланами, а на телеге стоял огромный чан, в котором красовалась почетная гостья Дня города — ундина Маэли. Вновь увидев ее прелести, старейшина приказал выдать гостье побольше цветочных гирлянд. Цветы красовались и в серебристых волосах жительницы Лукавой заводи. Все горожане улыбались и рукоплескали чудесной гостье. А в толпе “на работе” был настоящий вор Чигрик.
После праздника Веркирий спустился в подземные катакомбы темницы, где был заточен магмар. Лицо пленника скрывала металлическая маска с секретными замками.
— За что вы меня наказали? Я же делал только правильные поступки! — горестно воскликнул магмар в маске.
— Ты уверен? — с этими словами старейшина поставил тарелку с куском пирога на прикроватную тумбочку. — Ты украл жизнь другого человека!
— Ты так говоришь, словно я кого-то убил! — глаза маски загорелись недобрым огнем. — Но вы разве не скрываете в своих душах двойников? И те, ваши двойники, нередко несут ваши тайные пороки!
— Наши двойники живут в наших душах, а ты как-то заменил настоящего магмара. Заменил подло и вероломно...— Веркирий разволновался, но подавив в душе гнев, улыбнулся маске и, указав рукой на пирог, добавил. — Сегодня у нас День города. А потом я обращусь с просьбой к ворожее Марице и ученому Авелиусу, и мы придумаем, как тебя вернуть домой…
Дверь темницы скрипнула, мощные засовы наглухо закрылись, а шаги старейшины стали постепенно удаляться, пока мертвая тишина не погребла безымянного пленника.